11-летний Дима из Горловки: "Теперь я знаю: если бомбят, надо падать на пол или прятаться в погребе"

Надеясь на продолжение перемирия, а часто и от безысходности, многие переселенцы с Донбасса с приближением холодов возвращаются в захваченные боевиками регионы.

«Мы убегали от войны два месяца, пока не поняли: лучше переждать ее дома», — вздыхает 43-летняя горловчанка Наталья, мать восьмерых детей. В августе, когда Горловка находилась в осаде и шли жестокие артобстрелы, женщина и ее муж-шахтер прятали своих деток в смотровой яме гаража. Когда ситуация стала невыносимой, Наталья с семью малышами попыталась уехать из города. Их эвакуация превратилась в кошмар. Однако самым тяжелым испытанием для многодетной семьи была роль вынужденных иждивенцев, пишут «Факты».

— Обстреливать наш город начали в июле, — рассказывает Наталья. — После 20-го числа обстрелы стали регулярными. Но мы это все терпели. Сначала сидели в подвале нашей пятиэтажки, потом прятались в бомбоубежище в детском садике. Иногда страшные бомбежки не позволяли даже выйти из квартиры. Это был настоящий кошмар. Казалось, еще секунда, и сердце разорвется от страха. Дом трясется, стекла звенят, стены ходят ходуном, а ты сидишь в коридоре, между ванной и туалетом, накрыв собой детей… Невозможно передать словами, что переживаешь в такие моменты.

Поскольку до детского садика, где находится бомбоубежище, далековато, знакомый мужа разрешил нам пользоваться его гаражом. Когда начинались обстрелы, мы хватали детей и мчались в гараж. Там спускали деток в смотровую яму и накрывали ее досками. Яма небольшая, места мало, поэтому мы с мужем пережидали бомбежки, сидя в самом гараже. Чтобы дети не боялись кромешной темноты, давали им свечи и фонарик. Иной раз приходилось сидеть в гараже по много часов подряд. Потом я стала заранее собирать сумку с водой и печеньем и всегда держала ее под рукой. Бывало, нет уже сил сидеть в гараже, а на улице стреляют и стреляют. Вытащим деток на улицу, они подышат пару минут свежим воздухом — и снова в яму...

Но очень часто мы не успевали добежать до гаража. Дело в том, что двое наших деток — инвалиды, мы с мужем носили их на спине. Пока соберешь всех, пока погрузишь на себя, на улице уже так свистит, что лучше и носа не показывать. Дети уже были приучены, что делать в таких случаях. Едва заслышат грохот, все падают на пол и лежат, пока не разрешу подняться.

Так продолжалось две недели. А потом разбомбили соседний с нами дом: он рассыпался в пыль. Грохот был такой, что малыши хором закричали. Они сильно испугались, после этого стали описываться от звука каждого взрыва и плакать. Только бахнет, двухлетняя Влада, четырехлетние Иван и Василина, пятилетняя Полина и шестилетняя София бегут ко мне, и все хотят забраться к маме на руки. Благо, трое старших детей помогали мне их успокаивать.

Дети спали одетые и обутые, чтобы в любой момент бежать в гараж. А я по ночам не могла уснуть. Сидела, держа в руках сумку с водой и продуктами, и думала: как быть дальше? Еще немного, и детская психика не выдержит такой нагрузки. На семейном совете решили: муж со старшим сыном останутся в Горловке, а я с семью младшими детьми уеду на мирную территорию.

Но как это сделать? Транспорт из Горловки не ходил. Денег нанять машину у нас не было: все выплаты прекратились еще в июне. Соседи подсказали, что каждое утро с площадки возле автовокзала волонтеры вывозят женщин и детей. Не мешкая, мы побежали туда. И тут начался обстрел. Никогда не забуду момент, когда пятилетняя Полина подняла ручку и, показывая пальчиком в небо, сказала: «Мама, там что-то летит!»

В небе стайкой, как птицы, летели снаряды и со свистом опускались прямо на нас. От страха у меня отняло речь. Я выхватила младшую дочурку из коляски, жестом показала старшим детям: мол, хватайте младших и бегите. Детки за мной. Забились под самую большую ель, сбились в кучку и с ужасом смотрим в небо: куда приземлятся снаряды? Они упали в жилом микрорайоне. Там как бухнуло! Под елями мы просидели полдня. Такого натерпелись!

В половине третьего приехал микроавтобус. Нас отвезли в Красноармейск, где представители Госслужбы по чрезвычайным ситуациям поселили в Димитровскую школу-интернат. Но там мы прожили всего несколько дней. Начинался учебный год, и нас попросили освободить помещение. А куда ехать? Семь детей на руках, зимних вещей нет. Звоню мужу, а он: «Даже не думай возвращаться домой! Здесь настоящий ад!» Я была в отчаянии. Вместе с нами в интернате проживала еще одна многодетная мама. Она и дала мне номер горячей линии Фонда Рината Ахметова. Сказала, что сотрудники фонда много раз выручали ее семью. Мы вместе туда позвонили, объяснили ситуацию.

Сотрудница фонда по имени Настя попросила, чтобы мы собрали всех, кто нуждается в эвакуации. Набралась группа в количестве 46 человек. За нами прислали автобус и вывезли группу под Мариуполь. Мы попали в детский лагерь «Мечта», что в Новоазовском районе. Место прекрасное, на берегу Азовского моря. Проживание беженцев в лагере полностью финансировал Фонд Рината Ахметова. Нас тепло встретили, расселили. Мы с детьми жили в отдельной большой комнате. Там было достаточно кроватей и красивое чистое постельное белье. Кормили очень хорошо: бананы, яблоки, сладкие сырки, мороженое… Постоянно были мясные блюда, дополнительно давали еще бутерброды с колбаской. В этом лагере мы жили, как у Бога за пазухой. Мои дети накупались в море, загорели, стали нормально спать.

Но все разом закончилось, когда война добралась до поселка Приморское. Это всего в нескольких километрах от лагеря. Снова стали рваться снаряды. Пятого сентября нас эвакуировали из зоны боевых действий. Приехавшая за нами женщина-волонтер сообщила, что местные лагеря для беженцев переполнены, и спросила, куда нас везти. Я бросилась обзванивать родственников и знакомых. Родичи из Артемовска сказали, что у них пока спокойно, и согласились нас принять, за что я им очень признательна.

Все это время мы сидели без копейки денег. Кормили родственники, а для них это серьезная нагрузка — восемь ртов! Несколько раз я получала гуманитарную помощь от Фонда Рината Ахметова, и это сильно выручало. Не желая стеснять родственников, хотела перебраться с детьми в лагерь для беженцев. Стала обзванивать знакомых из Горловки, кого разместили в таких лагерях. «Живем в летних домах отдыха и санаториях, — рассказывали по телефону друзья и знакомые. — Помещения не отапливаются. В комнатах уже стало холодно, спим в теплой одежде. И с продуктами перебои. А у тебя семь детей на руках. Сидите у родственников и не рыпайтесь». Такую же картину мне нарисовали и волонтеры.

Но долго сидеть на шее у родственников я не смогла. И приняла решение: мы едем домой. Судите сами, что лучше: перебраться в лагерь для беженцев, где холодно и голодно, или зимовать в собственной квартире?

— А как же артобстрелы? Вы уже их не боитесь?

— Муж говорит, что последнее время в Горловке было спокойно. Но на днях снова начали стрелять. Правда, не так сильно, как раньше. В городе есть вода, газ и электричество. Жить можно. К тому же сейчас холодает, а все теплые детские вещи лежат дома. Надо возвращаться в Горловку — у нас нет другого выхода. Что касается обстрелов, то после наших скитаний я поняла, что есть вещи пострашнее. Например, постоянные переезды и жизнь с протянутой рукой.

Зато благодаря этой войне я узнала, сколько в Украине по-настоящему милосердных людей. Однажды, когда мы жили в интернате в Димитрове, ко мне подошла сгорбленная старушка и протянула сто гривен. «Зачем? Не надо!» — говорю. А старушка погладила меня по руке и сказала: «Я сама через войну прошла. Знаю, что это такое. Возьми детям на конфеты». В лагере «Мечта» под Мариуполем, встретив меня с детьми на улице, семейная пара дала 150 гривен. Потом супруги стали приходить к нам в лагерь. Приносили детские вещи и фрукты.

Война заставила не только меня многое понять и переоценить. Дети тоже сильно изменились. Старшие очень повзрослели, стали опекать младших. Раньше, бывало, играют себе на улице, а на малышей ноль внимания. Теперь все по-другому. Если кого-то из виду выпустили, сразу кричат: «Где Полина? Где София?» и бросаются на поиски. Недавно был такой случай: старшего сына Диму на улице угостили печенькой. Он прибежал с ней в дом наших родственников и раздал по кусочку всем малышам. Наблюдая эту сцену, я расплакалась.

— А я очень рад тому, что мы возвращаемся домой, — признается 11-летний сын Натальи Дима. — Последние два месяца стали для меня «научными». В смысле, многому научили. Теперь я знаю, что, если бомбят, надо падать на пол или прятаться в погребе. А еще нужно делиться едой, потому что другие тоже хотят кушать. Очень хочу, чтобы наступил мир и все мои друзья тоже вернулись домой.

— Нам еще повезло: после сильнейших артобстрелов наш дом уцелел, — вздыхает Наталья. — Даже стекла не лопнули. А многих домов в нашем микрорайоне уже просто нет. Поэтому людям некуда возвращаться. Муж сказал, что в Горловке возобновили работу школы и детские сады. Шахту, где трудится муж, закрыли, но вчера выплатили зарплату за июнь и июль. Если сильно экономить, то эти деньги можно растянуть на всю зиму. Еще один урок этой войны: рассчитывайте на собственные ресурсы. Усилий благодетелей на всех не хватит. Слишком много беженцев…